Все
Отредактировано:07.08.09 11:40
Роберт Шекли
[B]МИР НАШИХ СЕРДЕЧНЬІХ ЖЕЛАНИЙ[/B]
Уэйн добралcя до конца доходившей ему до плеч длинной серой череды каменных нагромождений, где сто¬яла лавка миров. Она была в точности такая, как ему описывали приятели: выстроенная из деревянных обломков, автомобильных частей, кусков железа и нескольких рядов крошащихся кирпичей, подкрашенная водянистой голубой краской.
Уэйн оглянулся назад, на узкий проход между руинами, чтобы убедиться: за ним никто не следил. Он крепче сжал под мышкой своей пакет, а потом, несколько испуганный собственной отвагой, открыл дверь и проскользнул внутрь.
—Доброе утро! — приветствовал его хозяин.
Он тоже выглядел так, как его описывали: высокий, с хитроватым выражением лица и прищуренными глазами старый человек с опущенными углами рта. Его звали Томпкинс. Он сидел в старой качалке, на спинке которой поселился попугай с сине-зелеными перьями. В лавке было еще кресло и был стол. На столе лежал ржавый шприц.
—Я услышал о вашей лавке от приятелей, — сказал Уэйн.
—Но вы же знаете цену, — сказал Томпкинс. — Вы принесли?
—Да, — ответил мистер Уэйн, протягивая свой пакет. — Это все, что я имею. Но сперва я хотел бы кое-что спросить.
—Все хотят о чем-то спросить, — сказал Томпкинс, подмигивая попугаю. — Прошу вас, спрашивайте.
—Я хотел бы знать, что со мной будет. Томпкинс вздохнул.
—Происходит следующее. Вы платите мне гонорар. Я делаю вам инъекцию, которая вас усыпляет. Потом с помощью некоего устройства, находящегося у меня в задней комнате, я освобождаю ваше сознание.
После этих слов Томпкинс усмехнулся, а его молчаливый попугай, казалось, сделал то же.
— А потом? — спросил Уэйн.
—Потом ваше освобожденное от тела сознание может выбирать среди несчетного количества возможных миров, которые Земля отбрасывает от себя каждую секунду существования.
Томпкинс, сидя в своей качалке, мило улыбался и с подъемом продолжал:
—Да, мой друг, вероятно, вы этого и не подозревали, но наша дряхлая Земля с того момента, как она вынырнула из огненного лона Солнца, оставляет непрерывно за собой возможные, альтернативные миры. Бесконечное количество миров, берущих свое начало из событий, великих и малых. Каждый Александр Великий и любая амеба творят миры, подобно тому, как по пруду расходятся волны, когда мы бросаем в него малый или большой камень.
Разве не отбрасывают тени все предметы? Так вот, мой друг, четырехмерная Земля отбрасывает трехмерные тени, в каждый момент своего существования бросает свои материальные отражения. Миллионы, миллиарды Земель! Бесконечно много Земель! И ваше вызволенное мной сознание сможет выбрать какой-то из этих миров и побыть в нем какое-то время.
Мистеру Уэйну трудно было освободиться от неспокойного ощущения, что Томпкинс напоминает зазывалу из цирковой будки, который обещает несуществующие чудеса. Но ему пришло в голову, что в его жизни бывали уже вещи, в которые он никогда бы не поверил. Никогда! Поэтому не исключено, что чудеса, о которых говорил Томпкинс, тоже возможны.
—Приятели говорили мне также...
—Что я — бесстыжий мошенник? — спросил Томпкинс.
—Некоторые намекали на это, — осторожно поведал мистер Уэйн, — но я не хотел бы иметь предубеждений. Говори¬ли также...
—Я догадываюсь, что там говорили ваши милые приятели. Говорили об исполнении желаний. Может, вы хотели бы что-то услышать об этом?
—Да, — ответил мистер Уэйн. — Говорили, что все, к чему я стремлюсь... все, чего я хотел бы...
—В точности так, — сообщил Томпкинс. — Это основа всего. Существует бесконечное число миров, среди которых вы можете выбирать. Выше сознание в своем выборе руководствуется исключительно желаниями. Ваши самые тайные желания — вот единственное, что решает. Если вы втайне мечтаете об убийстве...
—О, этого я не хочу, это нет! — воскликнул Уэйн.
—... вы окажетесь в мире, где вы сможете убивать, где вы сможете плавать в крови, превосходя маркиза де Сада, Нерона или кого-то там еще, кто был для вас образцом. Или, допустим, что вы жаждете власти. Тогда вы выбираете тот мир, где вы будете богом в переносном ив буквальном смысле. Жаждущим крови Джаггернаутом, например, или мудрым Буддой.
—Не думаю, чтобы я...
—Есть и другие желания. Все небеса и весь ад будут открыты перед вами. Неограниченный разврат. Обжорство, любовь, слава — все, чего вы только захотите.
—Невероятно! — воскликнул мистер Уэйн.
—Именно так, — согласился Томпкинс. — Очевидно, что этот краткий список не исчерпывает всех возможностей, всех комбинаций и разновидностей желаний. Ведь вы также можете выбрать простую, спокойную и здоро¬вую жизнь на каком-нибудь южном острове, посреди идеальных туземцев.
—Вот это уже как-то более мне подходит, — сказал мистер Уэйн, робко улыбаясь.